Дело незалежных дервишей - Страница 57

…Путешествие в вещнике продолжалось довольно долго: сначала повозка двигалась стремительно и плавно, потом скорость заметно снизилась, начало трясти на ухабах, появились многочисленные повороты, и мотор натужно ревел; затем путь пошел под уклон. Баг понял, что повозка движется по горной дороге. Однажды она и вовсе остановилась: хлопнула дверца и кто-то, судя по голосу – ибн Зозуля, зашуршал в кусты. Замер. Раздалось вполне характерное журчание и удовлетворенный вздох. «Облегчился, мерзавец, – с негодованием понял Баг, переворачиваясь на другой бок, – чтоб тебе больше никогда не облегчаться! Да поразит тебя простатит до самой глубины твоей злобной железы!»

У Бага уже стала затекать шея, когда повозка остановилась окончательно. Мотор заглох, хлопнули дверцы и раздались удаляющиеся шаги.

Подцепив замок ножом, Баг подхватил меч и вылез в темноту.

Ночь благоухала ароматами позднего цветения трав и была исполнена многоголосой песни сверчков.

Повозка стояла недалеко от уходящей в невидимое небо смутно угадываемой скалы, выступающей из буйных зарослей местной растительности, в темноте толком неразличимой. Абдулла и ибн Зозуля, вооруженные фонариками, пробирались к скале между огромными валунами; узкие лучи света в своих беспорядочных прыжках выхватывали из ночи то ноздреватые камни, то некие безымянные для Бага кусты.

Кроясь за камнями, Баг скользнул следом.

Ибн Зозуля внезапно запрыгал на одной ноге, громогласно чертыхаясь.

– Вы что, в лесу?! – зло оборвал его Абдулла. – Совсем с ума сошли?!

– Так ведь камень, – оправдывался Зозуля, потирая ногу. – Камень ногу пронзил. Не видно ни пса…

– А фонарь вам на что? У, научник! Быстрее надо идти, каждая минута на счету теперь!

– Отчего же вы не послали меня сюда сразу? Я ведь хотел…

– Именно потому, что вы хотели. Теперь, когда мы оба думаем, что знаем ключ – я отнюдь не уверен, что вы, отыскав клад, не отсыплете себе оттуда на всю оставшуюся жизнь и не смоетесь подальше.

«Ого! – подумал Баг. – Это какой же ключ? Когда они успели?»

– Я бы на в коем случае… – патетически начал было владыка китабларни, но Абдулла прервал его:

– Да будет вам. Положение и впрямь аховое. Но кто мог подумать, что девчонка в бреду вспомнит услышанную фразу! Так все было аккуратно – и нате. Ах, шайтан!!

Беседуя подобным образом, они приблизились вплотную к скале. Абдулла посветил фонарем, и взору Бага открылся неширокая расселина – где ибн Зозуля с Аблуллой и скрылись.

«Очень интересно, – подумал Баг, перемахивая через пару валунов и приникая к краю прохода, – Не обнаружится ли тут, например, канцелярия Горнего Старца?»

Отчетливо донеслись близкие удары по чему-то железному: тук-тук, потом пауза и еще три раза: тук-тук-тук.

– Кого Аллах принес? – раздался приглушенный голос.

– Во имя Горнего Старца, милостивого и милосердного! Открывай! – повелел Абдулла.

Заскрипели плохо смазанные петли.

«Гляди-ка! Дверь!»

– А, здоровеньки салям, Абдулла-ага… Мутанаил-ага… Припозднились вы! – Голос радостно вибрировал.

– Ассалям… Вот, задержали гости нежданные. Торопиться теперь надо! Что у вас?

– Усё путем. Ничего, говорит, на бумажке той больше не было.

– Паяльник не пробовали?

– Не. А надо? – В голосе проснулся явный интерес.

– Покамест не надо. Может, завтра. А вообще… облажались мы, воины Аллаха, жидко облажались. Фраза-то, оказывается, известная, из Корана! – Снова заскрипели петли, что-то лязгнуло и наступила тишина.

«Засов, – определил Баг, вглядываясь во мрак расселины. – Там у этих скорпионов дверь с засовом. Пещера, наверное. База. И профессор французский здесь, как пить дать, здесь… Фраза какая-то. Не та ли это фраза, которую Абдулла Зозуле на засыпку произносил? А кто-то, стало быть, ее опознал. Ладно… Надо так понимать, что им от профессора узнать что-то надобно. Значит – жив пока… Паяльник?! Милостивая Гуаньинь! Это что же они паять собрались на ночь глядя?».

Некоторое время Баг, стиснув рукоять меча, стоял, раздираемый двумя противуположными необходимостями: долг честного человекоохранителя призывал его немедленно ворваться в дверь с засовом и освободить из плена несчастного Кова-Леви, над которым так явственно нависла угроза изуверских пыток с применением паяльника. Но был еще долг перед Родиной, перед всей Ордусью, и этот долг недвусмысленно повелевал вырвать с корнем все гнездо человеконарушителей, чтобы не ушел ни один из них. И ворвавшись в дверь, Баг устремился бы за малым, упустив гораздо большее. Хуже того: погнавшись за второстепенным, он рисковал сгубить главное.

К тому же Баг представления не имел, что откроется ему за этой самой дверью, сколько там будет злодеев, как они вооружены и сумеет ли он с ними справиться. Честный человекоохранитель знал, что его возможности велики, но не безграничны.

Сделав трудный выбор, Баг с тяжелым сердцем и требовательно чешущимися кулаками бесшумно отступил от прохода в скале и, насколько позволяла темнота ночи, огляделся.

Как следует запомнив два приметных валуна справа от расселины и для верности выцарапав ножом на одном из них маленький иероглиф «чжун» («верность сюзерену»), Баг метнулся обратно, к повозке и, обогнув ее, рысцой припустил по дороге, временами делая скрытные зарубки на стволах деревьев.

Кругом надрывались сверчки да цикады.

«Пещера, – размышлял Баг. – Пещера… А ведь, выходит, неспроста при гадании получилось, что надо спускаться там, где вроде бы, спускаться некуда. Ведь в пещеру точно – надо спускаться. Амитофо! Да, не прост „И цзин“, не прост…» – Баг перешел на бег. Мышцы, изготовившиеся к бою, требовали движений энергических.